Информационное агентство "Минск Новости" публикует сегодня воспоминания очевидцев событий октября 1993 года
Политические распри между президентом Борисом Ельциным и Верховным Советом во главе с Русланом Хасбулатовым длились весь 1993 г. В это время в Кремле работали над новой Конституцией, так как старая, по мнению Ельцина, тормозила реформы. Новая Конституция наделяла огромными правами президента и сводила на нет права парламента. О событиях октября 1993 года пишет сегодня информационное агентство "Минск Новости".
Устав бодаться с депутатами, 21 сентября 1993 г. Ельцин подписал Указ № 1400 о прекращении деятельности Верховного Совета. Конституционный суд признал действия президента не соответствующими Конституции и являющимися основанием для его отрешения от должности. Депутаты объявили, что Ельцин совершил госпереворот, а потому его полномочия прекращаются и переходят к вице-президенту Александру Руцкому.
ОМОН блокировал «Белый дом», где заседал парламент. Там отключили связь, электричество, воду. В свою очередь сторонники Верховного Совета принялись строить баррикады. И даже захватили мэрию и устроили штурм телецентра «Останкино».
В ночь на 4 октября Ельцин принял решение о штурме «Белого дома». Вот как вспоминает об этом военный обозреватель «Комсомольской правды» Виктор Баранец, который в те октябрьские дни занимал должность начальника информационно-аналитического отдела Минобороны и был осведомлен почти обо всем, что происходило в военной верхушке:
«Среди ночи Грачеву (министру обороны) приказали собрать генералов: приедет Ельцин. Но улица Знаменка, ведущая от Кремля к Минобороны, была запружена сторонниками Верховного Совета. Людей выдавили с улицы бэтээрами, которые встали по обе ее стороны. По этому коридору Ельцин и приехал. И стал «выкручивать руки» колеблющимся. Грачев тоже колебался. Бледнел. Ельцин от этого зверел. Стукнул кулаком по столу: «Все! Утром – штурмовать!» И когда уходил, Грачев бросил ему вслед: «Борис Николаевич, нам бы ваш письменный приказ…». Ельцин повернулся и сквозь зубы ответил: «Я пришлю вам приказ». И прислал. После этого в Минобороны появились гражданские люди с автоматами – их прислали «для контроля за колеблющимися генералами».
Утром 4 октября стянутые к «Белому дому» танки открыли по зданию парламента прицельный огонь. Телекомпания CNN вела на весь мир прямую трансляцию этого апокалиптического действа. После нескольких часов стены здания обуглились, внутри начался пожар. Около четырех часов дня Руцкой, Хасбулатов и их сторонники капитулировали. Перед тем как отправить в Лефортовскую тюрьму, их избили.
В штурме Белого дома приняли участие около 1 700 человек, 10 танков и 20 бронетранспортеров. Точное число жертв октябрьских событий до сих пор неизвестно. По данным Генпрокуратуры, погибли 123 человека и 348 были ранены. Организаторы штурма получили высокие награды: министр МВД Виктор Ерин стал генералом армии и Героем России. На восстановление «Белого дома» потратили несколько десятков миллионов долларов.
Годы спустя журналисты разных изданий предпринимали попытки поговорить с танкистами Кантимировской дивизии, участвовавшими в расстреле «Белого дома». Однако безуспешно. В гарнизоне заявляли, что контактов с ними не имеют. Появились даже слухи, что никого из них уже нет в живых, мол, некие «народные мстители» уничтожили всех «расстрельщиков». Тем не менее один из отыскавшихся участников событий, бывший в 1993 г. командиром танкового взвода, на условиях анонимности рассказал:
«Наша рота прибыла из совхоза – убирали урожай. Солдат повели в баню, офицеры – по домам. Я залез в душ, намылился, а жена кричит: «Тревога!». Я – пропеллером в полк. А там – командир: в Москве народ бузит, будем порядок наводить. Я спросил: а при чем здесь армия, если есть милиция, ОМОН? Командир сказал: их уже не хватает… Когда прибыли на место, к нам прорывались люди, размахивали депутатскими ксивами: «Ребята, родные, не надо стрелять!» А нам приказ – развернуть пушки к «Белому дому», ударить по центральному входу. От волнения взял прицел низко. Болванка срикошетила и ушла в сторону… Руки дрожали. Ротный матом откостерил, сел на мое место. И – по пятому этажу. Точно в окно. Гадко на душе было! Русские стреляли в русских…»
По словам офицера, вскоре после тех событий он уволился и уехал из Подмосковья на малую родину – «боялся за жизнь семьи». И не он один.
«Всем, кто выполнял задачу у «Белого дома», неуютно жилось в военном городке, – признается танкист. – Нас называли убийцами. На заборах вешали наши списки. Камни в окна бросали. Мы просились в другие округа. Но и туда молва пошла. А в личном деле каждого была благодарность от Ельцина – «за наведение конституционного порядка». И дата – октябрьская. Так что и дураку ясно».
Леонид Прошкин, старший следователь по особо важным делам при Генпрокуратуре РФ, расследовавший обстоятельства событий сентября – октября 1993 г. и писавший заключение по уголовному делу, установил, что танковым расстрелом «Белого дома» дело могло не ограничиться — «планировалась и его бомбежка с воздуха». По словам Прошкина, из написанного им и представленного генпрокурором Ельцину постановления по уголовному делу, президент изъял почти треть – около трехсот листов. Выбросил все, что касалось вины военных и внутренних войск в гибели людей.